Пушкина «состояло в том, чтобы
принять душу русского человека во всей ее глубине, во всемее объеме и оформить,
прекрасно оформить ее, а вместе с нею – Россию. Таково было великое задание Пушкина: принять русскую душу во всех ее исторически и национально сложившихся трудностях, узлах и страстях; и найти, выносить, выстрадать, осуществить и показать всей России
достойный ее творческий путь, преодолевающий эти трудности,развязывающий эти узлы, вдохновенно облагораживающий и оформляющий эти страсти»
[14, с. 47]. И.А. Ильин заключает: «Пушкин принял это задание, разрешил его и совершил»
[14, с. 72].
О Гоголе. Иван Александрович рекомендует следующее: «Тот, кто хочет получить представление о России, кто хочет познать ее, должен прежде всего обратиться к русской художественной литературе; а тот, кто обратится к русской художественной литературе,
должен непременно пережить духовную встречу с Гоголем. И эта встреча – пусть нелегкая,
пусть не всегда гармония и радость, но и разлад, и горесть – позволит человеку приоткрыть для себя поразительно глубокое содержание сущности русской души вообще и одновременно облегчит подход к пониманию одного из своеобразнейших феноменов европейской культуры в частности» [15, с. 240]. И.А. Ильин особо выделяет влияние
Пушкина на Гоголя: «это он помогал советами Гоголю в архитектонике его собственного творчества, вселял в
него спокойную уверенность в правильности выбора художественной темы и формы; это он своим признанием и любовью поддерживал сполна в нем потребность в самовыражении, вместе с ним погружался в чистые и светлые высоты духа, делился никогда не угасавшим огнем вдохновения» [15, с. 264]. В
частности, Иван Александрович акцентирует внимание на том, что именно Пушкин подсказал Гоголю темы «Ревизора» и
«Мертвых душ».
Полагаем, что размышления И.А. Ильина о Пушкине и Гоголе мы можем и должны принять как обоснование появления их профилей на логотипе Года литературы в Российской
Федерации.
В-пятых, И.А. Ильин высказал глубокие мысли не только о русской литераторе и ее создателях, но и оригинальные суждения об органическом единстве писателя и читателя,
осмыслил феномен чтения и его роль в
формировании личности человек.
О писателе. Иван Александрович убежден, что каждый писатель тревожится о том,
как его будут читать? Поймут ли? Увидят ли то, что он хотел показать? Почувствуют ли то,
что любило его сердце? И кто будет его читать? От этого зависит так много… И прежде всего – состоится ли у него желанная, духовная встреча с теми далекими, но близкими, для которых он втайне писал свою книгу? [11, с. 229].
О читателе. Иван Александрович считает, что читатель есть
соучастник творческогопроцесса, со-художник.Ему доверена поэма, как бы замершая на бумаге: он должен вызвать ее к жизни и осуществить ее сполна в
своем внутреннем, замкнуто-одиноком мире. От него зависит, состоится ли вообще «встреча»; эту встречу он может и погубить. Не следует думать, будто вся ответственность падает на писателя, ибо у читателя есть своя доля ответственности [13, с. 187].
Об органическом единстве писателя и читателя. Иван Александрович раскрывает сущность этого единства: «Читать – значит внимать, т.е. «имать», брать внутрь созданное и предложенное автором. Писатель
создаетвпервые, первоначально, а читатель только
воссоздает, вторично. Писатель ведет и показывает, а читатель призван идти за ним и
верновидеть именно то самое, что старается показать ему писатель. И желанная встреча состоится только тогда, если ему это удается» [13, с. 187-188]. Ученый развивает свою мысль: «Так сходятся пути художника и читателя. Художник идет от своего предмета к образу, от внутреннего к внешнему, из глубины на поверхность; но так, что предмет вливается в образы и насыщает собою слова; и так, что внутреннее вступает во внешнее и глубина излучается на поверхность. А читатель идет от напечатанных слов к тем образам,
которые в
них описаны, и тем самым к тому предмету, из коего они родились, т.е. через внешнее к внутреннему, от поверхности к насыщающей ее глубине. И если эта встреча
116